Неточные совпадения
Истинный
центр не в столице и не в провинции, не в верхнем и не в нижнем слое, а в глубине всякой
личности.
Единое человечество не есть существо, не есть
личность высокой иерархической ступени; она не имеет экзистенциального
центра, не способна в своей сверхличной реальности к страданию и радости.
Именно те, кого Горький называет неудачным термином «богоискатели», вот уже много лет пытаются перенести
центр тяжести внутрь человека, в его глубину, и возложить на
личность человеческую огромную ответственность за жизнь.
Ложь коллективизма заключается в том, что он переносит нравственный экзистенциальный
центр, совесть человека и его способность к суждениям и оценкам из глубины человеческой
личности в quasiреальность, стоящую над человеком.
В
центре для меня стояла проблема освобождения индивидуальности, примата
личности над обществом.
В
центре моей мысли всегда стояли проблемы свободы,
личности, творчества, проблемы зла и теодицеи, то есть, в сущности, одна проблема — проблема человека, его назначения, оправдания его творчества.
Но постановка в
центре проблем
личности и свободы означает большую роль момента морального.
Мы стоим перед объективизмом, который свяжет нас с подлинным бытием, бытием абсолютным, а не природной и социальной средой; мы идем к тому реализму, который находит
центр индивидуума, связующую нить жизни и утверждает
личность как некое вечное бытие, а не мгновенные и распавшиеся переживания и настроения.
Личность самодура ставится здесь
центром всего нравственного мира; от нее все исходит, и к ней все должно возвращаться.
Повторяю: они перемещают
центры власти, в ущерб или к выгоде немногих заинтересованных
личностей, но без существенной пользы для масс.
Личности эти составляют
центры, около которых образуются группы кадыков.
Каждая человеческая
личность, имея для-себя-бытие, является своим абсолютным
центром; но она же и не имеет самостоятельного бытия, свой
центр находя вне себя, в целом.
Мы непосредственно знаем себя, однако, только как
личности, обособленные
центры бытия, а органичность свою ощущаем лишь чрез социальную среду как внешнюю данность, нечто случайное и принудительное, не соборность, но коллектив, имеющий высший идеал не в любви, а в солидарности.
Применение евангельской морали к человеческим обществам есть персонализм, постановка в
центре человеческой
личности, признание её верховной ценностью.
В результате долгого духовного и умственного пути я с особенной остротой сознал, что всякая человеческая
личность,
личность последнего из людей, несущая в себе образ высшего бытия, не может быть средством ни для чего, в себе имеет экзистенциальный
центр и имеет право не только на жизнь, отрицаемое современной цивилизацией, но и на обладание универсальным содержанием жизни.
Бог сотворил конкретные существа,
личности, творческие экзистенциальные
центры, а не мировой порядок, означающий падшесть этих существ, выброшенность их во внешнюю объективированную сферу.
Совесть не может иметь своего
центра в каком-либо универсальном единстве, она не подлежит отчуждению, она остается в глубине
личности.
Сознание имеет экзистенциальный
центр всегда в человеке, в
личности.
И все то, что экзистенциально в объективированных ступенях мира, в нации, человечестве, космосе и т. д., принадлежит внутреннему существу
личности, не подчиненной никакому иерархическому
центру.
Он не может признать
личностью целость, коллективное единство, в котором нет экзистенциального
центра, нет чувствилища к радости и страданию, нет личной судьбы.
Персонализм переносит
центр тяжести
личности из ценности объективных общностей — общества, нации, государства, коллектива — на ценность
личности.
Так познается человек частично, но не тайна человека, как
личности, как экзистенциального
центра мира.
Персонализм отрицает, что экзистенциальный
центр,
центр сознания находится в нации или в какой-либо коллективной, нечеловеческой реальности, он всегда в
личности.
Проблема, перед которой мы поставлены, — это есть проблема об отношении
личности, неповторимой, единичной
личности, экзистенциального
центра, обладающего чувствилищем к страданию и радости,
личности, связанной единой судьбой, и мировым порядком, мировой гармонией.
Экзистенциальный
центр церкви и соборного сознания находится в каждой
личности и в
личности Христа, именно в богочеловеческой
личности Христа, но не в каком-то коллективе, не в каком-то организме, воплощающем всеединство.
Личность есть абсолютный экзистенциальный
центр.
Личность есть экзистенциальный
центр, и в ней есть чувствилище к страданиям и радостям.
Солнце экзистенциально находится не в
центре космоса, а в
центре человеческой
личности, и оно экстериоризировано лишь в падшем состоянии человека.
Государство не
личность, не есть существо, не есть организм, не есть сущность (essentia), оно не имеет своего существования, существование всегда находится в людях, в людях находятся экзистенциальные
центры.
Личность, как экзистенциальный
центр, как
центр сознания и совести, может противостоять народу.
Тут мы стоим перед всё той же проблемой: где экзистенциальный
центр, где орган совести, в
личности или в нации?
Личность как экзистенциальный
центр предполагает чувствилище к страданиям и радостям.
Коллективизм всегда авторитарен, в нем
центр сознания и совести помещен вне
личности в массовых, коллективных социальных группировках, например в войске, в тоталитарных партиях.
Но человеческая
личность всегда остается огненным
центром мира.
Когда Платон в «Горгии» говорит, что лучше самому испытать несправедливость, чем причинить ее другим, он уже переносит
центр тяжести нравственной жизни и нравственных ценностей в глубину
личности.
Этика закона, выработанная в эпоху абсолютного господства рода и общества над
личностью, терзает
личность и тогда, когда уже пробудилась личная совесть и в нее перенесен
центр тяжести нравственной жизни.
Только духовное начало создает
личность и дает ей устойчивый
центр.
Человеческая
личность, как Божья идея, как Божий образ, есть
центр этического сознания, верховная ценность.
Центр нравственной жизни в
личности, а не в общностях.
По улицам снуют прохожие торопливо с угрюмым, озабоченным видом, и ни в одном взгляде не встретишь привета, как будто задачей их жизни показать, что все и все, кроме них самих, для них чуждо и неинтересно. В этом
центре ума и просвещения, в этом горниле государственной и общественной деятельности
личность пропадает, расплавляется, уничтожается.
Образуется какой-то
центр, центральная человеческая
личность, и все вращается вокруг этой оси.
Личность русского человека подверглась распадению, в ней утерян духовный
центр.